Армяне называют резню своих предков в начале прошлого века Великим злодеянием. Оно и правда велико. И не только потому, что армяне – не самый многочисленный народ планеты. Ужас, который пережили эти люди, не измерить. И хотя пик геноцида пришелся на 1915 год, истреблять армян начали еще в конце XIX столетия. В те годы в Османской империи, где жили последние, уже существовал образ армянина как хитрого и успешного человека, который своего не упустит (притом что большинство армян жили довольно бедно и занимались сельским хозяйством).
Похожий портрет, как известно, рисовался немцам по отношению к евреям в фашистской Германии. Ситуацию усугублял факт разных религий: турки были мусульманами, армяне – христианами. А когда в 1914 году османская армия потерпела сокрушительное поражение на Кавказе от российских солдат, которые тоже были христианами, турецкие генералы выплеснули всю ярость на местное христианское население, то есть в первую очередь на армян. Имущество их сначала просто воровали, а потом поставили это дело на «законные» рельсы – политику «честного» отъема нажитого в пользу государства с четкими описями и отработанной техникой. И снова мы видим параллели со временами Третьего рейха.
НИНА ВЕЙЛЬ: «…Потом мне вытатуировали: 71978. Я много плакала. Не из-за боли, нет. Из-за числа. Я потеряла свое имя, я стала всего лишь номером. Моя мама сказала мне: «Не плачь, ничего не случилось. Когда мы вернемся домой, ты пойдешь на уроки танцев и получишь большой браслет, и никто не увидит номер». Я никогда не ходила на уроки танцев и у меня никогда не было браслета». / ©dona-anna.livejournal.comЛагерь смерти Освенцим / delfi.ltОбувь заключенных / ©orthedu.ru
Не отличалась и степень зверств, с которой убивали не только мужчин, но и женщин, стариков, детей. Убийства зачастую производились с особым цинизмом и хладнокровием. Один из самых страшных эпизодов произошел 24 октября 1916 года в районе Дейр-Зор. По свидетельству одного из армян, которому удалось выжить, в тот злополучный день начальник полиции по имени Мустафа Сидки приказал отвезти к берегу реки Евфрат порядка двух тысяч армянских детей-сирот. Сначала им связали руки и ноги, а затем по двое сбросили в реку. Сам Мустафа при этом глумился и явно наслаждался происходящим.
Шеренга армянских сирот, в руках у которых – ежедневный рацион хлеба. / ©newsarium.org
Другой случай жуткой расправы произошел в Кемахском ущелье, по которому тоже протекает Евфрат. Перед тем как туда сбросили сотни детей-армян, их зверски зарезали.
Много говорить о таких ужасах невозможно, да и незачем – достаточно посмотреть фотографии, на которых изображены виселицы с повешенными людьми, разрушенные до основания армянские кварталы. Или обугленные деревянные остовы, среди которых лежат человеческие черепа – результат того, когда целые деревни загонялись в один дом, который сжигали с живыми людьми внутри. Много фотографий стариков и детей, которых везут в непригодные для проживания районы. Люди ехали стоя в дикой тесноте, подобно скоту. Тех, кто не успел умереть в дороге, просто высаживали на безжизненном участке пути, где они неизбежно погибали от голода и жажды.
Армянские сироты, найденные в пустынях / ©genocide-museum.am
Великое злодеяние считается вторым по изученности актом массового уничтожения людей после холокоста. Но если за отрицание последнего в России и большинстве стран Европы предусмотрено уголовное наказание, то армянский геноцид до сих пор не признают даже некоторые страны, в том числе сама Турция. США признали его лишь в октябре 2019 года. Политические причины непринятия армянского геноцида сложны и обусловлены историческими реалиями. Попробуем понять психологическую подоплеку.
«Нормальные» люди
Геноцид – преступление, где много не только жертв, но и преступников. Этот факт исключает версию о том, что подобные массовые убийства осуществляют психически здоровые. Хотя бесчеловечная жестокость, с которой они совершаются, ставит в искушение приписать ее маньякам. Зверства, которые творят в целом психически нормальные люди, – то общее, что отличает все акты геноцида. Мало того, даже те, кто сегодня берут в руки пистолет и расстреливают, к примеру, своих однокурсников, считаются психически здоровыми. Среди них крайне мало психотиков – тех, кто видит галлюцинации и слышит голоса. Напротив, они обладают ясным рассудком, аналитическим умом и способностью рассуждать здраво и спокойно. Прежде чем что-то совершить, долго обдумывают все детали и выполняют план вполне успешно. Такие люди умеют мыслить логически, вот только логика их отличается от нашей.
Замученная насмерть армянка со своим ребенком / genocide-museum.am
А еще они подвержены так называемой вере в справедливый мир – когнитивное искажение, концепцию которого в конце 1960-х разработал канадский психолог Мелвин Лернер. Согласно ей, большинство людей склонны верить, что мир вокруг имманентно справедлив. Они уверены, что зло обязательно будет наказано, что тому, кто совершает плохие поступки, все непременно вернется бумерангом, что тяжелый труд обязательно ведет к успеху, а жулик в конце концов останется ни с чем.
Фотография сделана польским сотрудником Карен Йеппе Леопольдом Кащиком. Последний, по поручению К. Йеппе, фотографировал армянский лагерь для беженцев в Алеппо. / ©humus.livejournal.com
Поэтому такие люди уверены, что жертвы каких бы то ни было бедствий – от изнасилований, убийств и стихийных бедствий – сами виноваты в случившемся («надела короткую юбку – спровоцировала насильника», «это их Бог наказал – видимо, много грешили»). То есть, если какую-то нацию призывают истребить – значит, сами заслужили. Это подтверждает тот факт, что после того, как мир узнал об ужасах холокоста, в странах антигитлеровской коалиции был зафиксирован рост антисемитизма.
Подобная вера обусловлена тем, что очень многим, особенно психологически незрелым людям, сложно принять вероятность несправедливости мира. Что тот, кто страдает, может не получить за это никакого «вознаграждения». Впрочем, внутренне догадываясь о чем-то таком, многие спасают себя верой в загробный мир, где «каждому воздастся по делам его». Интересно, что участники массовых убийств, уверенные в «справедливом мире», не думают, что сами будут наказаны за свои злодеяния. Напротив, как и современные религиозные террористы, они убеждены, что выполняют свой долг, «священную» миссию, что их руками и вершится справедливость, ведь сами они так долго страдали по вине тех, кого убивают.
Творить зверства и при этом оставаться в своем сознании «хорошим» человеком помогает психологический механизм расщепления. Такой человек, словно палач, как бы отделяет «работу» от «личной жизни»: вот здесь я убиваю, а здесь – живу как добропорядочный гражданин.
Понятно, что такие люди крайне озлобленны. Ярость и гнев они копят с самого детства. Сначала эти чувства относятся к родителям или близкому окружению, потом – к внешнему миру. Еще одна черта, которая их отличает, – чувство неполноценности и зависть к более успешным, с их точки зрения, людям. Последние зачастую и становятся объектами массовых убийств (повод еще раз вспомнить случаи расстрела американскими студентами-неудачниками своих сокурсников). Ощущая внутреннюю никчемность, больше всего на свете они стремятся к славе и доминированию. Поэтому массовые казни зачастую проводятся молодыми, не реализовавшими себя мужчинами. Те же убийства армян осуществляли, как правило, ученики духовных школ – молодые, фанатично настроенные юноши от 12 до 25 лет.
Полковник османской армии Исмаил Хакки-бей 7 марта 1919 г. был арестован шотландскими солдатами британской армии. Снимок сделан на железнодорожной станции Афьон-Карахисара профессиональным фотографом, прибывшим в этот день в город вместе с исполнительным директором Американского комитета помощи Ближнему Востоку Джеймсом Бартоном. С именем полковника османской армии, председателя военной комиссии Константинополя, одного из непосредственных исполнителей резни армян Исмаила Хакки-бея (1883-1923) связаны депортация и убийство около 40 000 армян. По приказу назначенного младотурецким правительством «защитником армян» Хакки-бея 40 000 армян были депортированы и угнаны в глубь пустыни Дейр-Зор, где почти все они умерли от голода и болезней. По его приказу было совершено еще одно ужасное преступление. Выведя из сиротского приюта 300 армянских детей, турки загнали их в вагоны и сожгли. / ©genocide-museum.am
Впрочем, чувство внутренней неполноценности, на самом деле, мало связано с возрастом: оно появляется у ребенка в глубоком детстве – в результате деструктивных отношений с родителями или людьми, которые играли их роль. В процессе взросления это чувство можно лишь скорректировать, к примеру, какими-то личными достижениями, но не всегда искоренить. Поэтому осуществлять массовые убийства способны далеко не все молодые люди. И, наоборот, способны многие из тех, кто давно повзрослел. Кстати, именно чувство неполноценности стало толчком для огромного числа немцев в первой трети прошлого века обратить свои взоры к фашизму – и, как результат, к зверскому истреблению евреев.
Как уже было сказано выше, немалую роль играет желание одобрения и славы. Ведь в актах геноцида всегда участвует еще одна сторона, которая, как правило, остается в тени, – свидетели. Причем их гораздо больше, чем погромщиков или поджигателей. Они могут наблюдать за происходящим молча, но чаще всего такие действия вызывают бурное одобрение. Поэтому у тех, кто осуществляет геноцид, появляется дополнительный стимул убивать – ведь это проходит на ура.
«Естественно, не все люди имеют одинаковую склонность участвовать в актах геноцида. Вероятность участия повышают авторитарность, плохое образование, низкая самооценка, низкий уровень социальной адаптированности, ощущение себя аутсайдером и неудачником. Участники погромов – люди, не умеющие работать на отсроченной мотивации, они требуют результатов немедленно», – пишут авторы учебника «Политическая психология», российский политик и психолог Леонид Гозман и профессор, заведующая кафедрой социологии и психологии политики факультета политологии МГУ Елена Шестопал.
Тяжелые времена
Никто не спорит, что геноцид вызван в то же время политическими и экономическими причинами, столкновением интересов крупных коммерческих структур, борьбой элит и так далее. «Многие склонны считать, что преступная власть или экстремисты-демагоги как бы «совращают» общество, «заражая» людей безумными и жестокими идеями. Но геноцид никогда не возникает на пустом месте. Для того чтобы вполне нормальные добропорядочные люди вдруг стали убивать своих говорящих на другом языке или молящихся другому Богу соседей, с которыми они до этого, пусть и без особой любви, много лет прожили вместе, недостаточно появления преступника или маньяка в президентском дворце», – продолжают авторы учебника.
Оно и понятно, ведь радикалы на политической арене есть всегда, но далеко не во всех случаях их идеи выходят на первый план. Поэтому, говоря о геноциде, американский психолог Ирвин Стауб ввел понятие «тяжелых времен», которые, по его мнению, всегда предшествуют акту массовой агрессии против некой группы людей. Под «тяжелыми временами» при этом не всегда понимается социально-экономический кризис: достаточно того, чтобы население продолжительное время чувствовало безнадежность, депрессивное состояние, ощущение того, что кругом враги, которые якобы приносят вред стране, религии или народу.
За это время и накапливается гнойник агрессии, который потом вскрывается и приводит к геноциду. Кстати, наличие общего внешнего врага – обязательное условие для начала массовых убийств. Враг рассматривается не только как тот, кому нужно отмстить, но и тот, с убийством которого будто бы станет легче. Еще одно условие: силы «врага» должны значительно уступать. Ведь на большой народ или группу людей не нападешь – могут и ответить, – а относительно малые сообщества – легкая мишень.
«Геноцид невозможен без острого чувства ненависти к народу или религии, предназначенным на роль жертвы, – пишут Гозман и Шестопал. – Эта ненависть должна быть столь сильной, что позволяет человеку нарушать даже заповедь «не убий» и продолжать считать себя вполне достойным Царства Божия. Эта ненависть долго воспитывается и развивается.
Корни ее – в школьных учебниках, где рассказывается о том, какой замечательной была жизнь моих предков в прошлом, когда еще не было «их», каким могущественным и справедливым было мое государство до того, как пришли или даже напали «они», о том, какие ужасные заговоры «они» всегда строили против моей страны. Корни ненависти – в привычной и, как будто естественной, бытовой дискриминации: в скамейках «только для белых», в анекдотах про хохлов или москалей, в оскорбительных кличках. Корни ненависти – в диких представлениях, связывающих преступность с каким-либо одним этносом, в псевдонаучных публикациях, обосновывающих то, что иного отношения «они» и не заслуживают».
